Тайна Ретта Батлера - Страница 55

— И что вы сказали?

— Я сказал, что никогда не видел девушки прекраснее.

— Это правда?

— Да. Вы и сейчас прекрасны, миссис О’Хара.

— Вы говорили, Филипп умер у вас на руках? — сбивчиво спросила Эллен, боясь своего вопроса. — Он вспоминал меня перед смертью?

— Да, он попросил передать вам ваши письма и умер с вашим именем на устах.

— Он что-нибудь просил сказать? Ведь письма вы могли передать и с кем-нибудь другим, не ради них же вы отправились в дальнюю дорогу?

— Конечно, не только ради них, — вздохнул Бертран Рени, — я отправился, чтобы выполнить последнюю просьбу Филиппа. Он попросил, чтобы я поклялся, что выполню эту его просьбу.

— Вы ее уже выполнили? — с замиранием в голосе спросила Эллен.

— Я нашел вас уже замужней женщиной, — ответил Бертран Рени и замолчал.

Эллен чувствовала, как задрожали его руки и осекся голос.

— Так что же просил Филипп?

— Я не могу этого сказать…

— Но ведь вы обещали умирающему.

— Он просил поцеловать вас.

И Эллен закрыла глаза. Она ждала, но Бертран молчал. Он медлил.

— Так выполните его просьбу, — одними губами прошептала Эллен и немного приподнялась на локтях.

Она почувствовала прикосновение губ мужчины и какая-то странная горячая волна прошла по ее телу. Подобного Эллен не испытывала никогда до этого и никогда потом. Она сама не понимала, что с ней произошло, да и сам Бертран вряд ли понимал. Но руки женщины крепко обхватили его шею, а губы раскрылись.

— Филипп… — прошептала Эллен, не раскрывая глаз.

А Бертран молча продолжал целовать ее. Горячие волны подхватывали мужчину и женщину. Они тяжело и сладострастно вздыхали, их губы искали друг друга и находили. Их руки сплетались и расплетались, пальцы ощупывали глаза, которые были закрыты веками, ведь мужчина и женщина избегали смотреть друг на друга.

Сухой клевер шуршал, забивался в волосы, пальцы мужчины гладили шелковистые пряди Эллен. А женщина запускала свои длинные изящные пальцы в волосы мужчины.

— Еще! Еще! — шептала она. — Поцелуй меня сильнее, Филипп!

И Бертран понимал, что эта прекрасная женщина не с ним, она в прошлом. Но и он ощущал себя не собой, он в этот момент был Филиппом Робийяром. Он вспомнил, как один раз, едва взглянув на медальон, показанный другом, без памяти влюбился в изображенную на нем женщину. Но даже тогда он не думал, что женщина настолько прекрасна в настоящей жизни.

— Что с нами происходит? Что это? — шептала женщина, не в силах остановить свои чувства.

Ее влекло к мужчине и она всецело отдалась этому порыву. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного, а сладострастные волны раскачивали ее тело и женщине казалось, что она парит в пространстве, что сейчас она птица, купающаяся в волнах голубоватого воздуха высоко под самым солнцем, а земля плавно кружится под ней. Она ощущала пряный аромат сухого клевера и от него ее мысли путались, она казалась себе пьяной. Этот сладкий дурман обволакивал ее, мутил разум. Она уже совсем не помнила себя. И если бы сейчас кто-нибудь спросил ее имя, навряд ли бы Эллен смогла ответить что-нибудь вразумительное.

Но слова сами рождались в ее душе и срывались с влажных губ:

— Дорогой! Любимый! — без устали повторяла женщина, боясь остановиться, боясь, что это чудесное наваждение, этот сладостный сон могут прерваться и она вновь станет прежней Эллен О’Хара.

Но безумство не кончалось. Волны захлестывали женщину и мужчину, их пальцы вновь сплетались и расплетались. Она ощущала дыхание мужчины на своей груди, она ощущала его жадный влажный рот. В нежности их поцелуев и ласк было что-то трагическое и обреченное. Они оба скорее всего понимали, что эта встреча роковая, что она последняя и больше никогда в жизни их жизненные пути не пересекутся и они навряд ли увидят друг друга, навряд ли смогут взглянуть в глаза и пожать друг другу руку.

Наверное именно поэтому они так отчаянно и самоотверженно цеплялись за свое прошлое, пробуя его возродить, хотя в душе они оба понимали, что это невозможно, время упущено.

Шуршал клевер, сквозь дырявую крышу сарая падали на землю косые золотые лучи солнца и в них танцевали едва различимые глазом пылинки. Они вспыхивали, дрожали, клубились и медленно оседали.

Где-то рядом гудела пчела, звон ее маленьких крыльев казался Эллен оглушительно громким.

Бык заревел и ударил рогами в стену. Женщина вздрогнула и замерла. Остановила движение и рука Бертрана. Она застыла на шелковистых волосах Эллен.

— Уйди, — едва слышно прошептала женщина, так и не открывая глаз, находясь в каком-то полузабытьи.

— Ты этого хочешь? — спросил мужчина.

— Да. Уйди, я тебя прошу, — ответила женщина.

Эллен не открыла глаза, когда Бертран Рени выходил из сарая.

Когда Эллен О’Хара вернулась в поместье, на крыльце ее встретила Мамушка. Ее взгляд был озабоченным. Она посмотрела на свою госпожу немного подозрительно.

— Что случилось? — поинтересовалась женщина.

— Мистер Рени уехал.

— Как уехал? — взглянув в глаза негритянки, произнесла Эллен.

— Сел на лошадь и уехал, никому ничего не объяснив.

— Что, он не просил ничего передать мне?

— Нет, — сказала Мамушка, взяла госпожу за локоть и повела в гостиную. — А где это вы, голубушка, так испачкались? — придирчиво осматривая платье своей госпожи поинтересовалась Мамушка.

— О, меня загнал в заброшенный сарай злой бык.

— Вот напасть, эти проклятые скотоводы все время гоняют свои стада через наши земли. Надо будет сказать мистеру О’Хара, чтобы он запретил. Он не причинил вам никакого вреда? — ощупывая свою госпожу, поинтересовалась служанка.