Тайна Ретта Батлера - Страница 56

— Нет, — немного замявшись, ответила Эллен. — Я просто сильно испугалась.

— А где же этот бык?

— Знаешь, он постоял немного, постучал головой в стену и ушел.

— Слава Богу! — всплеснула руками служанка. — Слава Богу, что все так хорошо закончилось!

— Да, Мамушка, ведь все могло быть совсем по-иному. Пожалуйста, не беспокой меня, я хочу побыть одна.

— Хорошо, милая, — Мамушка проводила Эллен до ее спальни и уже через несколько минут на весь дом раздавался ее грозный крик, она опять принялась распекать нерадивых слуг.

А Эллен, усевшись в кресле рядом с секретером, вытащила связку писем, перерезала бечевку. Она одно за другим читала их и по ее щекам катились крупные слезы. Они падали на бумагу, чернила расплывались.

— Господи, как же давно все это было! Как же я тебя любила, Филипп! Я, наверное, люблю тебя и сейчас. Прости, Филипп, за то, что я сделала. Я думаю, ты поймешь меня и не будешь осуждать.

Слезы капали на лист бумаги и темные чернила продолжали расплываться. Потом женщина принялась рвать одно письмо за другим. Она рвала бумагу на мелкие кусочки, которые падали как крупные хлопья снега к ее ногам.

— Все, Филипп, больше я о тебе не буду вспоминать, — шептала женщина, — никогда, никогда я о тебе не вспомню. И ты никогда не напоминай мне о себе, не напоминай мне о том, что у нас с тобой было. Ведь мне будет больно вспоминать.

Дверь спальни тихо приоткрылась. Эллен повернула голову. На пороге, скрестив на груди руки, стояла Мамушка.

— Вам не плохо, милая? — спросила служанка.

— Нет, дорогая, мне хорошо.

— А почему же тогда на глазах слезы? Молодая госпожа не должна плакать, — Мамушка подошла к Эллен и положила на ее хрупкие плечи свои тяжелые ладони.

— Убери это, — сказала Эллен, показывая взглядом на рассыпанные клочки писем.

— Сейчас-сейчас, — ответила служанка, опустилась на колени и принялась собирать обрывки писем.

— И сожги их, Мамушка, я тебя очень прошу.

— Конечно, госпожа, как скажете, так и поступлю. А что это?

— Это мое прошлое, от которого я отказалась, которое я вычеркнула из своей жизни.

— Прошлое? — Мамушка снизу вверх посмотрела на заплаканное лицо Эллен.

— Да, прошлое, — ответила молодая женщина.

Негритянка понимающе закивала головой и уже через минуту на ковре не было ни единого клочка бумаги. Лицо Эллен просветлело и слезы высохли.

— Пойдем, милая, я напою вас чаем или кофе, — предложила Мамушка.

— Нет, принеси мне сюда, я хочу побыть еще немного одна.

— Конечно-конечно, — согласилась женщина. — А может, принести еще и поесть?

И Эллен, к своему удивлению, почувствовала, что ужасно голодна и хочет есть. Она робко улыбнулась своей служанке и кивнула.

— Вот и прекрасно. Когда молодая женщина ест, это просто здорово, меня это всегда радует, — и она заспешила вниз на кухню, чтобы отдать распоряжение.

А Эллен посмотрела на свое отражение в большом зеркале и вытащила бледно-розовый цветок клевера, который еще чудом задержался в ее шелковистых волосах. Она долго вертела сухой цветок в тонких пальцах, растирая его в мелкую пыль. А потом она дунула на пыль и она золотыми пылинками заискрилась в лучах солнца.

— Вот и все, — сказала сама себе Эллен.

ГЛАВА 9

Когда Джеральд О’Хара и Порк вернулись из Саваны, Эллен встретила своего мужа приветливой улыбкой. Он крепко прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

— Здравствуй, милая, я так скучал по тебе!

В его голосе звучала неподдельная нежность и искренность, хотя и немного грубоватая. Было видно, что даже сам Джеральд О’Хара немного стесняется, когда говорит подобные слова. Ведь он больше привык приказывать, отдавать распоряжения, торговаться, произносить грубоватые шутки, рассказывать скабрезные истории.

— Как ты съездил, дорогой? — спросила Эллен, освобождаясь от объятий мужа.

— Просто прекрасно, милая, наши дела идут в гору. Думаю, что в этом году цены на хлопок подскочат еще выше. Ведь вся Европа, весь Старый Свет нуждается в наших поставках, а урожай в этом году должен быть превосходный, если, конечно, не будет слишком сильной засухи или проливных дождей. Но думаю, все обойдется и урожай соберем лучший, чем в прошлом году.

— Что нового в Саване? — поинтересовалась Эллен.

— О, это долго рассказывать. Я перевиделся почти со всеми: видел Эндрю и Джеймса, они все шлют тебе горячий привет.

— Спасибо им, — ответила Эллен.

— Все удивляются, почему это ты не желаешь показаться в Саване.

— Мне совсем не хочется отсюда уезжать, Джеральд.

— Тебе нравится наш дом? — обрадованно произнес Джеральд О’Хара.

— Конечно же нравится, я себя здесь чувствую себя спокойно, мне здесь хорошо.

— Тебя никто, дорогая, не обижал, когда меня не было?

— Да что ты, все меня любят.

— И я тоже.

— А как идут дела у твоих братьев?

— Нормально. Они продолжают торговать, богатеют. Их дети уже выросли.

Когда Джеральд заговорил о своих племянниках, его лицо вдруг стало абсолютно серьезным.

Эллен догадалась, о чем сейчас думает ее муж. Она стыдливо потупила глаза и опустила голову, а тяжелая серебряная вилка замерла в ее руке.

— Но я думаю, Эллен, что и у нас с тобой будут дети.

Эллен ничего не отвечала на это замечание Джеральда О’Хара.

— Не обижайся на меня, дорогая, я понимаю твое смущение, — Джеральд поднял рюмку и поднес ее к губам. — За нас с тобой, любимая, за наших детей! — и он разом опрокинул рюмку.

Тут в столовую вошла Мамушка. Она сразу отстранила Порка, который ничуть не сопротивляясь, уступил ей свое место. Ведь он хоть и был самым старым лакеем, но все же ссориться с Мамушкой не хотел. Он побаивался этой грозной неукротимой женщины, пышущей энергией.